Поэт от кино
В 2017 году любители нестандартного кино получили нескромный подарок: Антон Долин — один из известнейших российских кинокритиков — выпустил книгу
«Джим Джармуш. Стихи и музыка», посвященную творчеству американского режиссера Джима Джармуша. Эта работа обращается к самым свежим картинам мастера и заглядывает в прошлое; открывает незаметные невооруженному глазу авторские приемы и дает характеристику отдельным, наиболее интересным персонажам. Долин снискал славу в среде киноманов, в том числе, благодаря глубинному исследованию творчества Ларса фон Триера и Такеши Китано, и его новый труд имеет не меньшие шансы на успех.
«Джим Джармуш. Стихи и музыка», посвященную творчеству американского режиссера Джима Джармуша. Эта работа обращается к самым свежим картинам мастера и заглядывает в прошлое; открывает незаметные невооруженному глазу авторские приемы и дает характеристику отдельным, наиболее интересным персонажам. Долин снискал славу в среде киноманов, в том числе, благодаря глубинному исследованию творчества Ларса фон Триера и Такеши Китано, и его новый труд имеет не меньшие шансы на успех.
Справка:
Джим Джармуш — американский кинорежиссер, четырежды становившийся призером Каннского кинофестиваля. Наиболее известные работы — фильмы «Ночь на Земле», «Таинственный поезд», «Мертвец», «Пес-призрак: путь самурая» и «Выживут только любовники».
Самым необычным проектом режиссера считается полнометражная лента «Кофе и сигареты», которая состоит из 11 коротких новелл, не связанных между собой тематически. Персонажи, задействованные в них, не имеют между собой ничего общего и испытывают страшную неловкость случайных попутчиков, но вынуждены, тем не менее, строить диалог — эти ситуации вырастают из самой нелепости жизни, поэтому, как правило, воспринимаются зрителями в правильном ключе и вызывают улыбку.
Антон Долин
Я побывала на общественной встрече с кинокритиком в Ельцин-центре в рамках презентации книги «Джим Джармуш. Стихи и музыка» и узнала об особенностях книги, о личности режиссера и о жертвах, на которые он идет из любви к поэтическим паузам.
Об интересе к Джармушу. К книге «Джим Джармуш. Стихи и музыка» я шел всю свою профессиональную жизнь. Как и Ларс фон Триер, Джармуш – это любовь моей молодости, возникшая, когда я еще даже не то что не был кинокритиком, но в самых странных мечтах не мог представить, что буду профессионально заниматься кино, писать и говорить о нем. Я был студентом филологического отделения МГУ, интересовался рок-музыкой, играл в группе и, как все нормальные люди, ездил на так называемую «Горбушку» (рынок у ДК имени Горбунова в Москве) за видеокассетами. В 1996 году на одной из таких кассет я увидел фильм «Мертвец», с которого вся эта любовь началась. Подозреваю, что у большинства людей в России интерес к Джармушу тоже появился именно так.
Есть маленький парадокс. Дело в том, что для многих американских поклонников Джармуш на «Мертвеце» закончился, и «там» этот фильм признан самым неудачным: провальным в прокате, длинным, занудным, слишком амбициозным. Лучшей считается картина «Страннее, чем рай», которая его прославила на Родине, а вот у нас она меньше известна и любима.
О Джармуше. В 1995 году я поехал впервые на Каннский фестиваль и увидел там на большом экране «Пес-призрак: путь самурая» и самого Джармуша во плоти. Впоследствии мне довелось несколько раз пообщаться с режиссером, и я понял, что это совершенно космополитичный человек: неслучайно некоторые свои фильмы, например, «Кофе и сигареты» или «Ночь на Земле», он снимал, разъезжая по всему миру. Джим вообще много путешествует, чем сильно отличается от других американцев. Даже его кинокарьера началась с того, что он поехал на стажировку в Париж. В юности он был этаким рокером, экспериментатором, поэтому не сразу было понятно, что он займется кино. Поворот в этом направлении случился как раз тогда, когда Джармуш оказался во Франции и работал носильщиком в арт-галерее, проводя все свое свободное время в парижской синематеке. Так он открыл для себя кино, которого не знали в Америке: кино всего мира, в частности, европейское и азиатское. Именно это и стало толчком к формированию его особого режиссерского стиля: Джармуш вскрывал код американской действительности через призму мирового кино.
О книге. Ее созданию предшествовал один простой момент: я очень хотел прочитать книгу о Джармуше. Много лет охотился за такой книгой, а ее нет. По-английски существует одна, но она не лучшего качества. Есть еще книга, довольно средняя — сборник интервью разных лет, которые концептуально никак не связаны и в большинстве своем имеют вид поверхностных газетных текстов. Мне было по-настоящему обидно, что о Джиме Джармуше мало написано, но я понимаю, почему так получилось: он сам сопротивляется анализу своих фильмов. Все те годы, что длится его режиссерская карьера, Джармуш сознательно отказывается от любых предложений сделать полноценную вопросно-ответную сессию: по правилам глубинного интервью, это должно происходить несколько недель или даже месяцев, во время которых журналист постоянно или время от времени сопровождает героя, а тот, в свою очередь, подробно о себе рассказывает. Джармуш очень скромный и довольно-таки нелюдимый человек, даже презентации собственных фильмов в Каннах даются ему с трудом. Я понял, что, раз не могу прочитать книгу о нем, нужно просто ее написать.
Книга Антона Долина
Джим Джармуш. Стихи и музыка
Один из методов Джармуша — свобода от логических пределов, от тонких детализаций. У одного героя в «Псе-призраке» был волшебный аппарат, который, неведомо как, открывал любой замок. Замки американской киноиндустрии, ее правила и жанры Джармуш тоже ломает и двигается дальше, так же беспечно и безоглядно, как и его персонажи. Результат в каком-то смысле плачевен. Вот был очередной «Оскар», и фильм «Патерсон», ожидая церемонии, много месяцев не шел к зрителю, потому что продюсеры были уверены, что такая классная картина хоть одну номинацию, но получит. Но, не дождались, Оскар снова прошел мимо Джармуша, потому что, сплавляясь вниз по закону, он находится вне радаров любых иерархий.
О "поэзии промежутка". Не менее важный момент — остановка в пути, прерывание движения. Остановка в отеле в «Таинственном поезде» или тот самый перекур, из которого состоит фильм «Кофе и сигареты». Сам Джармуш рассказывал мне, что ему нравится снимать то, что остальные режиссеры обычно выпускают — ту самую «поэзию промежутка». На этом, например, основан фильм «Ночь на Земле», где все действие происходит в такси. Джармуш говорил, что его просто бесит, когда в ленте показано, как герои садятся в такси, потом происходит склейка, и персонажи уже приехали туда, куда им требовалось. В «Ночи на Земле» то, что происходит в такси, становится основой сюжета, поэтому фильм одновременно статичен и подвижен, поскольку герои, несмотря на то, что как бы «стоят на паузе», непрерывно движутся.
Другой пример такой «паузы» — «Инт. Трейлер. Ночь» — единственный фильм Джармуша, который разговаривает с нами о кино. Естественно, вместо того, чтобы показать, как делается кино, режиссер показывает, как оно не делается. Действие всей короткометражки происходит в трейлере, где актриса отдыхает в перерыве между съемками. И вот эта минутка рефлексии и есть та, совершенно изумительная точка остановки. Вернее многоточие, которое помогает нам замедлить мгновение и извлечь смысл.
О любви. Последние два фильма Джармуша — это редчайшие в истории искусства примеры гармоничной любви, которой ничего не препятствует. Мы привыкли, что в традиционной Love Story всегда есть какие-то проблемы: адюльтер, ссоры семейств, война – только тогда мы и воспринимаем это как настоящую любовь, когда герои вынуждены что-то преодолевать. Но вот у Джармуша мы постигаем историю, в которой персонажей, до кучи, зовут Адам и Ева; они просто лежат вместе, и им друг с другом хорошо. Они друг друга любят и на пятой, и на седьмой, и на двенадцатой минуте фильма. Зритель наблюдает субстантивированное счастье, которого в фильмах Джармуша больше, чем у кого бы то ни было еще.
 |  |  |
Некое величие Джармуша — в его умении маленький, бытовой и легко узнаваемый сюжет погрузить во всемирное, но сделать это очень ненавязчиво, так, что нам будет казаться, словно мы сами все это выдумали.
Ксения Кузнецова
Автор
